Лиотар, Деррида и даже Мишель Фуко (1926–84) в последние годы своей жизни обнаружили, что должно быть нечто, что составляет онтологическую основу деконструкции и языковых игр — нечто, что представляет собой активную движущую силу живого процесса мысли, которая существует до появления любого мыслительного содержания. Эти мыслители пришли к осознанию своего рода изначальной и нелокализованной, но однако на определённом уровне самосознающей «жизненной энергии» мысли, сознания и присутствия: нечто ускользает от ума думающего, поскольку размышляющий ум всегда отождествляется со своим содержимым и упускает из виду процессы, на которых строится его содержимое и из которых оно рождается, то есть он упускает из виду процесс своей же собственной жизни, который является активным проявлением творения через «вдохновение». Это вдохновение должно быть чем-то, что предшествует всем содержаниям мысли, так сказать, их источником: чем-то, что не было сконструировано, но что вместо этого проявляется и действует как предпосылка всех конструктов.  Это «предпозитивный процесс конструирования, который сам по себе пустотен», «творческая пустота» (productive void) или «отсутствующее присутствие». Он должен представлять собой нечто вроде неидентифицируемого сознавания или даже «чистого сознания», как бы мы это ни называли. Представление о «творческой пустоте», введённое поздними постмодернистскими философами, кажется поразительно похожим на представление о «пустоте», которое развивалось в буддийской и индуистской мысли и духовной практике.

Роланд Бенедиктер и Маркус Молц